1. «РОК-АТЕЛЬЕ»
«Рок-ателье» было моей первой любовью. Разумеется, если говорить о русскоязычных командах.
В 1981-82 годах я смотрел их шоу чуть не каждый месяц. И всякий раз из-за одной-единственной
песни. Называлась она "Я пел, когда летал", и была уникальным образом стилизована под
«Earth wind & fire», мою любимую на все времена группу. К тому же в ней был невозможно
«оторванный» текст о том, как герой «… догнал косяк птиц свободных» и «птичья стая унесла его
туда, где он был никогда…» В общем, сами понимаете.
Когда я сейчас думаю, что автором самой популярной песни в истории «Рок-ателье» в итоге
оказался бывший их фан, то ненадолго начинаю верить, что иногда в силу неких таинственных
причин даже самые наивные глупые мечты становятся явью. Но почему вопреки всем мыслимым резонам
это все-таки происходит? Кто тот невидимый крупье, что раскручивает безумное колесо жизни, и
чья благосклонность сулит одним желанный выигрыш, а другим отчаянье и бесприютность души? И есть
ли он на свете, этот таинственный Невидимка, или то, за что мы хотим сделать его ответственным –
просто случай, слепое стечение обстоятельств? Мой приятель тех лет Володя Варган, один из
первых вокалистов «Високосного лета», культовой команды семидесятых, после раскола группы,
при ином раскладе, мог бы оказаться, например, солистом того же «Рок-ателье» и артистом Театра
Ленинского комсомола. Но колесо повернулось иначе.
Началась та история в теплом городе Сочи, а точнее, в Адлере, куда беспечно загоравший на
сочинском пляже Варган примчался тотчас, как получил из Москвы телеграмму от Криса Кельми.
«Рок-ателье» предложили стать штатной группой Театра Ленинского комсомола, и солисту надлежало
срочно прибыть в столицу, чтобы участвовать в прослушивании, назначенном на следующий день.
Тем, кто хоть раз в жизни пробовал в разгар сезона достать билеты из Сочи в Москву без
предварительного заказа и отсутствии знакомств, не надо объяснять, что дело это тяжкое, можно
сказать безнадежное. Тем более, если улететь надо в тот же день, а на дворе 1980 год.
В общем, помаявшись для очистки совести у билетных касс, наш герой перемахнул через ограду
аэропорта, и направился прямиком к самолету, вылетающему рейсом на Москву, да аккурат в тот
момент, когда к нему на автобусе подвезли пассажиров. Полдень, нещадно палит солнце. При посадке,
естественно, возникают толчея, суета и другие приметы эвакуации. Проскользнув мимо стюардесс,
наш «заяц» занимает место в последнем ряду у окна, накрывается газетой и вверяет свое будущее
судьбе-вертихвостке. Народ рассаживается, уже пристегнуты ремни безопасности, но в сладкий миг
победы духа над материей, командир корабля объявляет, что в связи с участившимися случаями
угона авиационных транспортных средств, на борту будет проведена дополнительная проверка
документов. Стюардессы обходят возбужденных пассажиров, тщетно пытаясь ангельскими улыбками
заворожить змей недовольства и злословия. В конце концов, девушки не выдерживают и, понукаемые
глухим раздражением взрослых и истерическим ревом детей, на полпути оставляют свою затею, а
самолет взмывает в синее небо…
Похоже на голливудское movie с хэппи-эндом. Увы, это только пролог. Прилетев в Москву, Варган
сразу из аэропорта направляется в безымянное кафе, где коротает время до встречи с Крисом.
Уже уходя, он сталкивается в дверях со своими поклонниками, зашедшими в кафе пообедать.
Они уговаривают его спеть «специально для друзей». Варган торопится, ему не до них. Далее
следует типичный диалог из разряда «…ты меня уважаешь?», который заканчивается потасовкой и
увечьями – для поклонников, и двумя годами тюрьмы – для таланта. Нет, непостижим этот крупье,
верно, вам говорю…
2. ПЕСНИ ПИШУТСЯ ИЛИ СРАЗУ, ИЛИ НИКОГДА.
Впервые лицом к лицу с Крисом я столкнулся осенью 1987 года во время одного из фестивалей
московской рок лаборатории, на концерте для «продвинутой» молодежи с радикальными
музыкальными пристрастиями. Он к тому времени уже ушел из Театра, но, как сказали бы сейчас,
сохранил права на брэнд. Говоря человеческим языком, название группы – «Рок-ателье» – осталось
за ним, и по слухам он набирал для группы новый состав и активно обновлял репертуар.
Крис стоял в фойе Дома культуры имени Курчатова, прислонившись к мраморной колонне и,
очесывая локоны, о чем-то весело болтал с двумя длинноногими блондинками. Улучив момент, когда
те отошли «попудрить носики», я появился перед ним во всем блеске великолепной юношеской
наглости и, не моргнув глазом, предложил стопку своих текстов.
Крис позвонил на следующий день, мы встретились у него дома, и, сидя за полуразрушенным пианино,
он сыграл мне два наброска. Первый превратился в песню «Вниз по реке», которую течение времени
незаметно уволокло в омут небытия; вторая стала «Ночным рандеву». Но, не будем забегать вперед.
Итак, Крис сыграл мне две мелодии и оставил на кухне пить чай, а сам ненадолго вернулся к
инструменту, чтобы разучить какую-то из песен с новым солистом группы. Занимались они минут
двадцать, а когда Крис вернулся, у меня уже был готова версия припева «Ночного рандеву». Всё
произошло настолько серо и буднично, что я, признаться, не возлагал особых надежд на эту,
случайно пришедшую на ум, идею.
- Вот, посмотри, – сказал я, протягивая Крису исписанную сверху донизу бумажную салфетку, –
это один из вариантов, дома еще подумаю, поищу что-нибудь.
- Песни пишутся сразу или никогда, – безапелляционно заявил он.
Вечером, забравшись с ногами на подоконник своей маленькой, пятнадцатиметровой комнатенки,
служившей мне в то время и спальней, и кабинетом, я написал все три куплета песни и на
следующий день передал Крису готовый текст.
- Вроде подходяще,– ответил он, наскоро пробежав его глазами, – надо попробовать на репетиции.
Следующие пару дней я не находил себе места, почти не выходил из дома, и с решимостью голодного
тигра кидался к любому телефонному звонку. Крис позвонил через неделю, когда я уже потерял
остатки терпения.
- Хитом она, конечно, не станет, но номер, кажется, крепкий, – поставил он свой диагноз.
Признаться, обнадеженный синицей в руках, в мыслях я уже погнался за журавлем, и рассчитывал на
более оптимистичный прогноз. Аппетит приходит во время еды. Но все равно я был счастлив и таким
исходом, не подозревая еще, что тогда, на кухне у Криса, в коротком промежутке между двумя
сдобными булочками, написал огромный кусок сценария собственной жизни.
3. ВАШ НОМЕР – ПЯТЫЙ, ВАС ВЫЗОВУТ.
Первый пост ленкомовский альбом «Рок-ателье» «Мы знаем» вышел на фирме «Мелодия» весной
1989 года. Произведение под названием «Ночное рандеву», стояло пятым номером, в самой
середине альбома, с него начиналась сторона Б. Кроме того, еще одна моя песня «Вниз по реке»
завершала пластинку.
Я торжествовал, и с сознанием выполненного долга предавался разнообразным юношеским увеселениям,
а тем временем Крис снимал на видео одну за другой песни с нового альбома. Стоил видео ролик в
те времена сущую безделицу. Как правило, артисту надо было оплатить только затраты на пленку,
так что гастролеры, снимающие по 4-5 клипов в год не выглядели тогда диковинными чудаками.
Это было типичное музыкальное видео времен перестройки – непрофессиональное, но искреннее. Его
первопроходцами стали молодые режиссеры с телевидения, принявшиеся осваивать «новый формат» из
любви к искусству. Каждый из них старался, как мог, пока в 1990 году Михаил Хлебородов не
прекратил эту вакханалию чувств, сняв Игорю Саруханову клип на песню «Barber» и показав, наконец,
всем, как это надо делать.
К осени Крис уже снял четыре первые песни и прокручивал ролики в нарождающихся, как грибы
после дождя, новых музыкальных передачах – «Программе «А», «Музыкальном лифте», «Взгляде»…
Наконец, пришла и очередь «Ночного рандеву». Алла Пугачева выбрала эту песню для съемок в
«Рождественских встречах», правда, в довольно странном качестве. Под ее фонограмму танцевал
балет «Рецитал». Крис, исполнявший на «Рождественских встречах» другой номер, быстро осознал,
что упустил в своей безукоризненной стратегии самое главное, и срочно снял еще одно, пятое по
счету видео. Его создателем, как теперь говорят, «клипмейкером», был Вадим Коротков. Он работал
режиссером в видео студии Центра моды «Люкс», который располагался в Олимпийской деревне и
был оснащен новейшим, по тем временам, оборудованием. Ролик, повествующий о полной тайн, жизни
«ночных бабочек», произвел сенсацию. У строгих советских пуритан, свыкшихся с мыслью, что у
них «в стране секса нет», увиденное вызвало шок. На телеэкране мелькали обнаженные чресла
артиста, женское нижнее белье и разнообразные фаллические символы типа микрофона, вонзенного
в отверстие микшерского пульта или остроконечной пальмы, которая в финале клипа бессильно падает
на мокрый пол ванной. Клип крутили по телевизору всю весну, с утра и до вечера. А уже летом в
ресторане гостиницы «Жемчужина» в Сочи, «Ночное рандеву» исполняли по десять-двенадцать раз за
вечер, чему я лично был свидетелем во время недельного там пребывания. И хотя подобный психоз,
вероятно, может иметь медицинское объяснение, и для этого дела наверняка отыщется какой-нибудь
очередной доктор фрейд, лично меня вся эта история наводит на совершенно иные мысли.
И, когда я слышу какого-нибудь очередного умника, с важным видом рассуждающего, например, о
том, что он знает как «вырулить хит», когда я вижу еще одного фанерного героя, примеряющего на
свой хлипкий торс доспехи бога, то лишь молча улыбаюсь. Потому что непостижим этот крупье,
точно вам говорю…
4. ВАДИК
Крис праздновал победу, пожинал плоды и собирал сливки, словом, занимался бизнесом.
Шоу-бизнесом. Но тут появился Вадик. Выпрыгнул, как черт из табакерки – на, смотри, вот он я!
Сидя перед объективом видеокамеры, словно под прицелом, он дал большое телевизионное интервью
и сообщил, что голос, звучащий в фонограмме песни и клипе «Ночное рандеву», принадлежит не
Крису Кельми, а ему – бывшему солисту «Рок-ателье» Вадиму Усланову.
Строго говоря, это было правдой. Но для Криса – не только ею. Это было ударом по бизнесу
и имиджу секс-символа. Конечно, сейчас даже самому мало-мальски образованному человеку
известно, что «имидж – ничто, жажда – всё». Но в прошлом веке эта сухая истина еще оставалась
тайной за семью печатями. Поэтому Крис принял вызов. На протяжении нескольких месяцев эта тема
неумело, хотя и с удовольствием, обсасывалась всей около музыкальной прессой, разделившейся на
два лагеря. На тех, кто за правду и тех, кто за истину… Время было темное, и независимая пресса
тогда лишь постигала азы высокого искусства сливания компромата, которое в наши дни гордо
именуют public relations. Правда же вместе с истиной заключалась в том, что Вадик, действительно
записавший на пластинке все девять вокальных треков, ушел из команды сразу после записи альбома,
не веря в его потенциал, и опрометчиво переметнулся к Ольге Кормухиной играть на бас-гитаре.
То-то хохотал злокозненный крупье!
Что до Криса, то он, вероятно в силу свойственной бизнесмену бережливости, не счел необходимым
тратиться на такую ерунду, как перепевание вокальных партий. Говорю же, темные были времена,
дикие можно сказать…
Как бы то ни было, Крис опытной рукой аккуратно слил ситуацию вместе с Вадиком в анналы
истории, положив тем самым конец первой коммерческой информационной войне в российском
шоу-бизнесе. Вадик, впрочем, удивительным образом всплыл и, благодаря новому хиту «Танцы на
воде» несколько лет с ветерком бороздил необъятные просторы родины. Затем он снова исчез и
объявился лишь в 1996 году, когда мы с ним написали его лучшую песню «Ты сделана из огня».
5. ЭПИЛОГ
По итогам 1989 года песня «Ночное рандеву» стояла первой во всех телевизионных и газетных
хит-парадах от Бреста до Камчатки. Исключением стала только «Песня Года», но ведь это
исключительная программа, поэтому я не в обиде. К тому же, одиннадцать лет спустя, слякотной
зимой 2000 года нам с Крисом все-таки вручили дипломы за «Ночное рандеву», что самым
неожиданным образом характеризует ощущение духа времени, присущее некоторым нашим
современникам.
Я положил свой диплом на самое дно нижнего ящика письменного стола. Может быть, когда-нибудь,
повинуясь детскому любопытству, мой сын залезет туда, вытащит его на белый свет и, смахнув
пыль с алой папки, удивленно спросит: «Что это, папа?» И если ему будет интересно, то я
расскажу о тех смутных временах, когда иным из нас хватало беспечности быть самим собой, а
от легкого дуновения свободы на миг замирало сердце, и в такт самым сокровенным и дерзким
помыслам вращалось колесо неведомой рулетки.
